Он подождал некоторое время, зная, что ничто не может замолчать толпу
пока она не теряет своего пусть накопившийся чувств и успокоил его собственного согласия.
Когда этот момент наступил tlie прокурора вскинул правую руку и
последний ропот толпы истек. Тогда Пилат взял на глубину дыхания,
он мог горячего воздуха и его надтреснутый голос раздавался над тысячами
Главы:
"Во имя имперских Цезарь! . . . '
Сразу уши были поражены отсекается, металлические хоре
когорты, поднимая копьями и стандарты, взревел свой страшный ответ:
'Здравствуй, Цезарь! '
Пилат вскинул голову прямо на солнце. У него было ощущение
зеленый огонь пирсинга веков, его мозг, казалось, горят. В хриплый арамейский
он швырнул его слов над толпой:
'Четверо преступников, арестованных в Иерусалиме за убийство, подстрекательство к
восстание, неуважение к закону и богохульстве, были приговорены к
самый позорный форма исполнения смертной казни - распятие на кресте! Их выполнение будет